В VIII веке, во времена поздней династии Тан, жил выдающийся каллиграф и филолог Ли Янбинь (李陽冰). Он почитал древние тексты почти с религиозным благоговением и считал, что иероглифы должны не только правильно звучать, но и нести в себе логическую, космическую истину. Однажды, размышляя над иероглифом 需 (Сюй), он вдруг воскликнул: «Как может быть так, что в этом знаке используется компонент 雨 (дождь), если сама суть гексаграммы „И цзин“ (易經) говорит: „Облака поднимаются к небу, 需“ (雲上於天，需)? Разве облака стремятся не к небу (天)?»

Для него это была не просто графическая ошибка, а искажение космического порядка. Ли Янбинь был уверен: если смысл гексаграммы — ожидание, вызванное восхождением облаков к небесам, то иероглиф должен отражать это движение небес. Поэтому он предложил радикально изменить иероглиф 需, заменив верхнюю часть 雨 (дождь) на 天 (небо), символизирующее стремление ввысь и ожидание свыше. Он даже создал собственное начертание, которое, по его мнению, было более гармоничным и философски точным.

Однако его реформа встретила жёсткое сопротивление. Как позже отметил Сюй Сюань (徐鉉) из династии Сун, «во всех древних рукописях, во всех копиях „Шовэнь цзецзы“ (說文解字), во всех бронзовых надписях и шёлковых свитках везде написано 需 с дождём, и нет ни одного случая, когда бы стояло небо». Традиция оказалась сильнее, и попытка Ли Янбиня «исправить небеса на земле» провалилась — иероглиф остался с 雨, и по сей день мы пишем 需.

Но вопрос, который он задал, оказался глубже, чем он сам предполагал: почему именно дождь, а не небо? Ответ пришёл спустя тысячу лет в комментариях великого филолога династии Цин Дуань Юйцая (段玉裁). В своём труде «Комментарий к «Изъяснению письмён и толкованию иероглифов» (說文解字注) он не просто защищал традицию — он раскрыл скрытую мудрость древнего письма.

Дуань Юйцай отверг традиционное объяснение, согласно которому 需 — это фоносемантический иероглиф, где 雨 — смысловой компонент, а 而 (эр) — звуковой. Нет, утверждал он, 需 — это составной знак (會意), где каждая часть несёт смысл. Верхняя часть 雨 — это не просто «дождь», а препятствие, внешнее обстоятельство, которое останавливает путь. А нижняя часть 而 — это не просто звук, а символ замедления, трудности, напряжённого ожидания. В подтверждение он приводил цитаты из классических произведений: в "Комментарии Гунъяна" - комментарий к "Чунь цю" (公羊傳) говорится: «而者，難也» — «а (而) означает трудность»; в «Гу Лян Чуань» (穀梁傳) — «而，緩辭也» — «а (而) — частица, обозначающая медленное действие».

Таким образом, 而 здесь — не просто союз, а фонетический эквивалент состояния задержки. Дуань Юйцай провёл гениальную цепочку: «而» звучит как «xū» в слове «須» (xū — нужно, должно), а «須» — это фонетический заимствованный иероглиф, обозначающий древнее «䇓» (xū), что означает «ждать». Следовательно, «而» в 需 — это не звук, а семантический эквивалент ожидания.

Получается, что весь иероглиф 需 — это человек, застигнутый дождём и вынужденный ждать, и в этом — глубокая метафора человеческой судьбы. Чтобы подкрепить свою теорию, Дуань Юйцай приводил реальный исторический пример из «Чуньцю», («Вёсны и осени») (春秋): «已丑，雨，不克葬；庚寅，日中而克葬» — «В день цзы-чоу пошёл дождь, и похороны не состоялись; на следующий день, в 庚寅 "гэн инь" (дата по лунно-солнечному календарю), в полдень — и похороны состоялись».

Здесь ключевое слово — «而»: «日中而克葬» — «в полдень — и смогли похоронить». Частица «而» выражает преодоление задержки, переход от ожидания к действию. В этом и заключается суть 需: не пассивность, а ожидание, наполненное напряжением и готовностью.

Таким образом, иероглиф 需 оказывается не просто знаком, а миниатюрной драмой природы и человека. Его значение в «И цзин» (易經) подтверждает это.

Гексаграмма 需 (需卦) изображает облака, поднявшиеся к небу (雲上於天，需), но ещё не пролившиеся дождём. Это время напряжённого покоя, когда нельзя действовать преждевременно, ибо «встретив дождь, не идёшь вперёд» (遇雨不進，止需也). Но мудрец в это время не страдает — он «питается, пирует и радуется» (飲食宴樂), потому что знает: время пришло не для действий, а для подготовки. В этом — великая мудрость 需: настоящая сила — не в спешке, а в умении ждать, как облака ждут часа, чтобы пролиться благодатным дождём.